Актер признался, что наводить пистолет на ребенка, даже когда это в кино сложно…
Уже завтра, 8 декабря, в 18:30 на телеканале 2+2 телезрители смогут увидеть премьеру четырехсерийной военной драмы «Окуповані». По сюжету, во время наступления русских войск главный герой Роман увозит бывшую любимую Юлю и ее сына за город к родителям. Однако уже через считанные часы поселок оказывается в окружении россиян. Местные фактически становятся заложниками оккупантов – без связи, еды, под постоянной угрозой отправиться на «подвал». Несмотря на опасность, неопределенность и страх, Роман вместе с группой смельчаков организуют партизанское движение.
Главаря оккупантов, российского капитана Горлова, сыграл в этой ленте Андрей Макарченко. В интервью изданию KP.UA актер признался, что зритель должен ненавидеть его героя.
Андрей, в «Окупованих», у вас, наверное, эмоционально едва ли не самая сложная роль, ведь вы играете российского оккупанта. Понимаю, что это работа, но не могу представить себе, как оно?
Плохие роли бывают только в плохой драматургии. Над сценарием работали сценарист Андрей Кокотюха и режиссер Павел Тупик, он очень мощный. Тема сложная, поэтому поначалу было страшно браться за материал. Но когда встретился с Пашей, понял, что это очень серьезная роль. И как роль – она неплохая.
В первую очередь, сложности касались русского языка. Мой Горлов не может говорить по-украински, у него даже украинизмов не может быть. А поскольку я общаюсь на украинском, все актеры и съемочная группа тоже разговаривали на украинском, то начал ловить себя на мысли, что у меня лезут украинизмы. Поэтому решил везде говорить по-русски.
Что касается эмоциональной составляющей… Горлов, конечно, подонок, захватчик, но у него тоже есть свои оправдания происходящего. Да и конфликт в кино происходит тогда, когда пересекаются пути положительных и отрицательных персонажей.
Но оккупанты, наводчики, предатели – это худшие люди в сегодняшнем восприятии реальности.
Худшие. Но ведь играют же таких подонков, как Гитлер, Муссолини. И их нужно играть. Зритель должен это видеть. Более того, играть их нужно очень правдиво, не фальшиво. Посмотрите, как Чарли Чаплин сыграл Гитлера в сатире «Великий диктатор»! Мы должны это делать. И зритель должен ненавидеть моего героя.
Кстати, у зрителя нередко возникают симпатии к негодяям. Бывает, говорят: «Вот он падла! Но ведь такой классный!». Поэтому боюсь, чтобы с Горловым такое не произошло.
Люди еще часто говорят: вот подлец, наверное, и в жизни такой же! Конечно, это похвала актеру, что он так вжился в роль, но…
Но, честно, я в жизни вообще не такой (смеется). Мне почему-то много приходится играть отрицательных ролей, не знаю почему. Ведь в жизни я филантроп, добрый, положительный, оптимистичный человек.
У любого человека есть какие-то отрицательные черты характера. Может, у меня их не так много, поэтому мне нравится играть плохих. И я, так сказать, восполняю этот пробел в своих ролях. Пусть зло будет в персонаже, а не в жизни (смеется). Весь негатив я загружаю в своего героя.
Вы говорите, что сложности на площадке касались русского языка. Он вас коробит?
Конечно, коробит, ты чувствуешь себя некомфортно. Я родился в Кривом Роге, а в те годы там не было украинского языка, к сожалению. Конечно, в школе преподавались украинский язык и литература, но в основном там была русскоязычная среда. Да и у нас в голове были футбол, велосипед и так далее. Поэтому украинский пришлось изучать впоследствии, благодаря моей жене. У Инны украинский язык – родной, он тоже актриса, мы с ней вместе работали в Мариупольском драмтеатре, и он меня подтянула с украинского. Если бы не она, пришлось бы испытывать определенные сложности.
Российские оккупанты – это верх жестокости. Ваш герой тоже такой, настоящее олицетворение зла?
Конечно. Для него это просто работа. И он уверен в том, что делает доброе дело, что он пришел освобождать. Им же как-то эту идею вложили в голову, как-то они поверили в это?! И такие, как Горлов, верят, что они здесь кого-то освобождают, что у нас действительно есть какие-то фашисты, что есть русскоязычное население, россияне, которые страдают…
Вам предложили эту роль или вы сами подались на кастинг?
Мне эту роль прислала агент. Была небольшая сцена, я записал самопробы, а потом меня пригласили уже на «живые» пробы. Спойлерить не буду, но очень хотел, чтобы у моего героя был именно такой финал, как есть. Мне очень нравится финал с Горловым.
Я почему еще об этом спросила, потому что вторая режиссер сериала Елена Партика рассказывала на съемках, что другие актеры, которые играют оккупантов, не хотели светить свои лица, поэтому все они в балаклавах.
Было такое. Но орков Елена тактично называла «корги». Я еще думал, когда мы только начали снимать: «Что? Какие корги на площадку? (Смеется.) А потом понял, что она так деликатно обращается к актерам, потому что не хочет называть нормальных людей, прекрасных актеров, орками. Молодец! У нас вообще была отличная команда. Мне просто повезло с этим проектом, такое в современном сериальном производстве случается не очень часто.
Что было самым сложным? Ибо, во-первых, сама тема сложная. К тому же, снимали в доме в Гостомеле, где жили россияне, и что они там после себя оставили, мы все можем представить, потому что видели видео. Актеры сериала «прятались» в подвале, который был реальным убежищем во время оккупации.
Слава богу, у меня не было там съемочных сцен. Но наводить пистолет на ребенка, даже когда это в кино, было сложно, тяжело на душе. Меня даже немного типало. После каких-то сцен чувствовал себя даже мерзко. Но это работа, я должен был сыграть. Знаете, иногда смотрел на себя со стороны и думал: классный же эпизод, это именно то, что нужно рассказать.
Вы уже упомянули о Мариупольском драмтеатре, и я читала ваши посты о нем. В какие годы вы там работали?
Работал там с 1997-го по 2000 год. В Мариуполе родилась моя дочь в 2002 году. В том роддоме, который они разбомбили. Они разбомбили театр, в котором я работал, разбомбили роддом, в котором родилась моя дочь. Можете понять мои чувства к ним.
Общался с главным режиссером Анатолием Левченко, который сидел «на подвале», в тюрьме. Слава богу, он каким-то чудом вырвался оттуда. Анатолий всегда был патриотически настроенным человеком, никогда этого не скрывал, постановки у него были украинские. Сейчас он работает в театре в Кропивницком. Многое рассказывал. Мариуполь всегда в моей душе. Там было приятно работать, хотя за кулисами происходили разные процессы. Нам с Инной было сложно это терпеть, поэтому в 2000 году мы ушли из театра. Меня пригласили на радио, работал в Мариуполе почти на всех радиостанциях.
А потом мы переехали в Донецк, прожили там два года. Работал на радио «Юмор FM». Когда радиостанция закрылась, мы уехали. Но до 2014 года еще ездили туда с женой с ее моноспектаклями по произведениям Леси Украинки, Тараса Шевченко, Лины Костенко.
Остались ли близкие люди актера в оккупированном Мариуполе и Донецке? Общается ли с родственниками из россии? И как готовился к полномасштабному вторжению, зная, что оно неизбежно произойдет? Об этом и другом читай в полном интервью актера Андрея Макарченко на сайте KP.UA.
Читай также:
- Самое старое из тех, что когда-либо пробовали: сомелье попробовали 170-летнее шампанское из кораблекрушения
- Немецкий оборонный концерн Rheinmetall Group планирует запустить производство бронетехники в Украине в 2024 году
- Первый гетман Украины Богдан Хмельницкий мог родиться в Жовкве во Львовской области
